3 лет назад, 29 августа, выполнявший чартерный рейс из Москвы в заполярный норвежский аэропорт "Лонгьир" Ту-154М "Внуковских авиалиний" врезался в заснеженную гору Операфьеллет при заходе на посадку, за несколько минут до приземления.
Российские и украинские горняки, летевшие вместе с женами, детьми из отпусков к месту своей работы на самых северных в мире шахтах "Баренцбург" и "Пирамида", были возбуждены, предвкушая радость близкой встречи со ждавшими их на земле... Удар о гору был фатальным, не оставляющим никому даже призрачного шанса уцелеть. Сигара лайнера на скорости 420 километров в час зацепила край горы левой стойкой, крылом и, будто спичка, разломилась надвое. Переднюю часть фюзеляжа повело, завертело и перевернуло на плато высотой 1130 метров. Невероятная сила, как бумагу, рвала обшивку, крылья, сминая и кромсая в адской мясорубке тела, кресла, полки, ручную кладь, приборы и все остальное. Задняя же часть, вместе с двигателями и хвостовым оперением, скатилась по склону, вызвав снежную лавину.
Россияне потом будут обвинять норвежские власти в том, что те якобы недопустимо медленно разворачивали аварийно-спасательные работы. Бывший директор рудника "Баренцбург" Александр Соколов не согласен: "В такой катастрофе не выживают — люди получили травмы и увечья, несовместимые с жизнью. Здесь дал знать о себе сугубо человеческий фактор. Туда ведь, как правило, летали многоопытные пилоты-асы, а в этот роковой рейс отправили неслетанный экипаж. Штурман вообще летел впервые. Один из членов комиссии по расследованию обстоятельств трагедии рассказывал нам, что пилотам не хватило лишь двух секунд, чтобы избежать столкновения. Гору они увидели прямо перед собой, за 200 метров до удара, экстренно включили форсаж, пытаясь хоть чуть-чуть набрать высоту, но сказалась слишком большая скорость. На записях "черного ящика" слышен голос командира: "...твою мать, гора!" И все".
Мы с коллегой из "Урядового курьера" Александром Битнером были на месте катастрофы несколько дней спустя. Все, что осталось от самолета, груза и вещей, собрали в одну большую кучу на плато. Жуткая картина до сих пор перед глазами: сквозь тяжелые снежинки — магнитофоны, кассеты, книжки, детские игрушки, бутылка водки... Водка, которую везли с "большой земли", уцелела. Люди — нет. Никто из 130 пассажиров и 11 членов экипажа. На борту было 11 детей.
Идентификация заняла почти месяц. Транспортный Ил-76 доставил 77 гробов, в том числе 6 — детских, в Луганск и Донецк — отсюда было большинство наших земляков. Их хоронили без помпы, без громких речей. Долго не решались вопросы со страховыми выплатами. Но и они, в конце концов, нашли своих адресатов.
Сегодня из двух шахт на Шпицбергене работает только "Баренцбург". И украинцев там почти не осталось, но о жертвах той страшной трагедии там помнят — на горе Операфьеллет им установлен обелиск. Сегодня к его подножию лягут скромные полярные цветы. И в небольшой православной часовенке отслужат молебен.
ЛИШИВШИХСЯ РОДНЫХ СПЛОТИЛО НЕСЧАСТЬЕ
В той ужасной авиакатастрофе главный инженер шахты Василий Гуков потерял жену и двоих детей, которые возвращались из отпуска с "материка". Не передать, что он тогда испытал, до последней минуты лелея надежду, что это какая-то безумная ошибка, и хоть кто-то один должен, обязан был спастись. Тогда же овдовела супруга главного экономиста рудника Светлана. Возможно, каждый из них так и остался бы наедине с несчастьем, замкнулся, ушел в себя. Но, наверное, так было угодно Всевышнему, чтобы два одиночества нашли друг друга. Общая, одна на двоих беда сплотила, дала сил вернуться к обычной жизни, осознать, что не все кончено. Василий и Светлана сошлись, затем поженились, сейчас их общей дочери уже десять лет.
Норвежцы, кстати, помогали семьям в финансовом плане, особенно детям, которые лишились кормильца. К сожалению, были и случаи, когда родственники не могли поделить деньги, доставшиеся им в качестве компенсации.